Огненные сердца - Страница 46

Ченс сообщил гостиничному клерку, что хочет повидаться с мистером Ли, и был изумлен, когда ему позволили подняться наверх. Он решил, что Соломон достаточно здоров, чтобы принимать посетителей, если не пожелал перенести встречу.

Слуга Соломона, Малколм Рид, провел Ченса вверх по лестнице к комнатам, которые занимал Соломон.

Горечь и жажда мести вспыхнули в душе Ченса с новой силой, словно шестнадцать лет назад, и открывая дверь в комнату Соломона, он крепко стиснул кулаки.

Ченс не знал точно, что он ожидал увидеть, но только не тощего старика, сидящего в ванне, наполненной водой, — совершенно обычного на вид. Что сделали с ним годы? Куда делся Соломон Ли, которого он помнил? Без дорогой шелковой шляпы и кашемирового костюма он выглядел так, как мог бы выглядеть старый, изнуренный работой человек. Но взгляд голубых глаз Соломона заставил Ченса забыть о прежних мыслях — эти глаза не изменились. Соломон был по-прежнему дельцом с Уоллстрит, владельцем железных дорог, хитрым и коварным властителем. И у него еще хватало дерзости, чтобы принять посетителя во время купания.

Несколько минут они разглядывали друг друга молча, как псы перед дракой.

— Вот мы и встретились, — свистящим шепотом произнес Соломон так, словно его слова пропускали сквозь наждачную бумагу. — Садись, Кайлин.

Ченс не смутился под взглядом этих ястребиных глаз, которые следили за ним, пока он не сел на единственный стул в комнате.

— Ты изменился за шестнадцать лет, — слабым голосом заметил Соломон. — Стал мужчиной.

Ченс сел и положил ногу на ногу, холодно ответив Соломону:

— И ты изменился, Соломон. Ты стал стариком, время правления которого почти закончено.

Соломон усмехнулся.

— Мне нравятся люди, которые не любят приукрашивать истину, Ченс.

Ченс сдвинул шляпу на затылок, размышляя, не заметил ли Соломон его скрытое напряжение — если так, то Соломон должен был воспользоваться этим.

— Я мог бы подождать, пока ты выкупаешься, — сардонически заметил он.

Соломон уперся руками в борта ванны, показав костлявые белые плечи. Вода мерно ударяла по впалой груди, которая некогда была сильной.

— Может, ты и мог подождать, — ответил Соломон, — но я не захотел. Любопытство убило бы меня. Зачем ты пришел сюда? Наверняка не из заботы о моем здоровье — разве только хотел сам убедиться, что жить мне осталось уже недолго. Да, это так, но пока я еще жив, и тебе придется с этим мириться. Кстати, я так и не успел поблагодарить тебя за спасение.

— Если бы я знал, что тонешь ты, то и пальцем бы не пошевелил.

Соломон не ждал другого ответа.

— Так я и думал. Но дело обернулось в твою пользу — теперь ты совладелец Биттеррутской железнодорожной компании. Должен признаться, ты умело провел эту сделку.

Ченс пронзил Соломона взглядом.

— Да. И тебе будет лучше оставить меня в покое. Если ты задумал избавиться от меня, ты об этом еще пожалеешь.

— Я задумал только Найти хорошего инженера для строительства дороги, и немедленно. Я не столь великодушен, как Дженна, но не стану мешать ей. Ну, так что же? На строительстве какие-нибудь проблемы?

— Единственная моя проблема в этот момент — твоя внучка. Буду говорить прямо, Соломон: я хочу, чтобы она уехала из лагеря.

Клочковатые белые брови Соломона приподнялись.

— Дженна? Но что ей может угрожать?

Видя, как настороженно блеснули глаза Соломона, Ченс задумался, не читает ли старик его мысли и не знает ли уже, что случилось с Дженной — может, даже видит ту ночь у реки. Соломон терпеливо ждал, но, по-видимому, уже знал, о чем хочет сказать Ченс. Странная улыбка на его губах стала еще шире.

— Красивая женщина среди сотен мужчин, Соломон, — это мне совсем не нравится. Это гораздо опаснее, чем кажется. Она чуть не погибла, когда отправилась со мной к Весталу Уитмену.

Лицо Соломона побелело. Он беспокойно подался вперед.

— Что случилось? С ней все в порядке?

Ченс рассказал ему о поездке к Уитмену и гибели лошади Дженны.

Соломон испустил вздох сожаления.

— Жаль слышать это… Она по-настоящему любила Тиа. Но как сама Дженна? Она хочет остаться в лагере?

— По-видимому, да. — Ченс смутился, не зная, стоит ли делиться своими опасениями и наблюдениями. Он не знал, сможет ли Соломон пролить свет на отношения Дженны и Генри, которые постоянно разжигали любопытство Ченса. — Мне кажется, она хочет остаться там из-за Патерсона, по-моему, он увлечен ею. Может, даже хочет жениться.

Соломон чуть не выскочил из ванной, плеснув водой на пол.

— Клянусь Богом, лучше бы он этого не хотел! Этого я не допущу!

Его грудь тяжело вздымалась, глаза горели, на лице появился румянец. Суставы пальцев, впившихся в край ванной, побелели. Ченс испугался, что старик умрет, а он этого не хотел, по крайней мере пока. Им еще предстояло многое обсудить. Но в одном он был спокоен: оказывается, Дженна и Генри скрывали свои отношения. Соломон прищурился.

— Дженна говорила что-нибудь о своих чувствах к Генри?

— Говорила только, что они друзья, — ответил Ченс, недоуменно пожав плечами. — Но целуются они не по-дружески.

Соломон откинулся на борт ванной, глядя в потолок и тяжело дыша. Он слабел на глазах, и Ченс уже хотел позвать слугу.

— Почему ты против их брака? — притворно-равнодушным тоном поинтересовался Ченс.

Соломон задыхался от волнения.

— Не сегодня-завтра я умру, — простонал он. — Я едва оправился от пневмонии, но судьба готовит мне еще один удар… Должно быть, Генри пытается отомстить мне за то, что случилось двадцать пять лет назад, — я всегда чувствовал, что он хочет отомстить. Будь он проклят, если хочет отомстить, женившись на моем состоянии! Неужели он не понимает, как будет оскорблена Дженна, если узнает об этом?