Поезд с ревом помчался мимо путников, сотрясая воздух и землю. Огромные колеса ритмично отстукивали на стыках рельсов, едва не задевая путников, которые рядом с ними казались жалкими карликами. Шум оглушил их. Казалось, весь состав качается из стороны в сторону и вот-вот развалится, но Ченс знал, что это всего лишь видимость: им не угрожала смерть, да и поезд мчался не так стремительно.
Ченс в напряжении замер, рассчитывая движения согласно скорости поезда. Блестящие поршни, подобные гигантским рукам, согнутым в локтях, настойчиво, с неутомимой энергией вращали огромные колеса. Ченс крикнул Делани, перекрывая грохот колес и указывая на состав:
— Цепляйся за вагон перед служебным!
У Делани сердце ушло в пятки. Он думал только о том, что могучие колеса, движущиеся на уровне его глаз, непременно превратят его в лепешку. Но времени предаваться размышлениям у него не оставалось.
— Теперь я точно знаю, Кили, — выкрикнул Делани под стук стали, — ты хочешь моей смерти!
Ченс только рассмеялся.
— У тебя все получится, Делани! Смотри, он уже рядом!
Ченс устремил взгляд на выбранный им пассажирский вагон, пытаясь определить его скорость и не замечая, что снег бьет прямо в лицо. Едва вагон приблизился, Ченс шагнул ближе к нему, выждал, пока окажется рядом с подножкой, и легко вскочил на нее, схватившись за перила, а затем повернулся, чтобы помочь Делани.
Вцепившись в перила, Делани перебирал своими короткими ногами в такт колесам, уже чувствуя, что, как бы быстро он ни бежал, он непременно споткнется и попадет под вагон. Ченс взобрался на верхнюю ступеньку, чтобы дать другу место, и протянул руку, обхватив другой перила.
— Хватайся, Делани!
Страх придал Делани проворства. Он потянулся за рукой Ченса, споткнулся и упустил ее. После нескольких попыток ему удалось удержаться — как раз в тот момент, когда земля уплывала из-под его ног. Поезд медленно шел вдоль изгиба реки, а ноги Делани болтались в воздухе.
Ужаснувшись, он совершил последнюю отчаянную попытку, взбросил свое массивное тело на обе ступеньки и оказался на ступеньке вагона. Пыхтя как паровоз, Делани остановился здесь на мгновение, чтобы отдышаться. Наконец Ченс подтащил его поближе к себе, и оба приятеля прижались к стене вагона плечом к плечу.
— Черт бы побрал твоих предков! — Делани откинул голову, ударившись о твердый деревянный бок пассажирского вагона. — Если бы не они, тебя бы сейчас здесь не было и мне не угрожала бы опасность разбиться вдребезги.
Ченс расслабился и перевел дух.
— Тебе пора худеть, Делани. Еще немного — и я не удержал бы тебя.
— Значит, во всем виноват мой вес, Кили? — возмущенно переспросил Делани. — Нет, по-моему, вся загвоздка — в твоих мозгах. В такую переделку я еще не попадал. Должно быть, сумасшествие заразно, поскольку я рехнулся, как и ты, да еще поддался твоей лести!
Зная, что опасность позади, Ченс развеселился, откинул голову и расхохотался в платок.
— Да, Делани, пожалуй, ты спятил — только еще раньше, когда начал работать с динамитом!
Делани с негодованием посмотрел на приятеля, но глаза Ченса излучали заразительное веселье, и ирландец наконец перестал сердиться на друга — впрочем, так бывало всегда.
— Ты прав, конечно, но все равно ты ублюдок.
Ченс выпрямился и повернулся к двери, ведущей в пассажирский вагон.
— Пойдем, незачем торчать на морозе. Мы проскользнем в последнее купе — может, кондуктор нас не заметит.
Делани шагнул к двери, но застыл, едва оказавшись на пороге. Ченс увидел, что вызвало внезапное оцепенение ирландца.
Перед ними стояла высокая стройная женщина, шелковое платье и огромные глаза которой были одного и того же ярко-голубого оттенка осеннего неба. Незнакомка была очень красива. К несчастью, ее крохотный пистолет-дерринджер с перламутровой рукояткой был направлен прямо в грудь Делани.
Соломон Ли откинулся на спинку обитого бархатом кресла, попыхивая сигарой и, оглядывая сидящего напротив за небольшим круглым столом собеседника. Судя по виду этого человека, он вряд ли прибегнул бы к насилию, чтобы завладеть богатством, но Соломон полагал, что, когда мужчине недостает ума, ему остается обратиться только к помощи физической силы.
В очередной раз выпустив дым к невысокому потолку салона, Соломон решил пока попридержать обвинения. Пожалуй, будет только к лучшему, если Тед Дерфи поверит, что ему не приписывают никаких злодеяний — а именно, убийства и попытки убийства. Убит был не только главный инженер Соломона Ли. В прошлом году, когда сам Соломон и его внучка Дженна плыли по реке Кердален и собрались принять окончательное решение о том, строить ли дорогу в горах, их чуть не пристрелили. К счастью, им обоим удалось спастись, погиб только топограф.
По-видимому, кому-то мешало строительство железной дороги в Кердалене, и этот кто-то пытался убрать с дороги Соломона. Но в горах было найдено золото и серебро. Здесь можно было делать деньги, а это устраивало многих.
— Какое совпадение! Ты оказался в том же поезде, Дерфи, — наконец проговорил Соломон, почувствовав растущее недовольство собеседника. — Нам представилась прекрасная возможность побеседовать.
— Сомневаюсь, что это просто совпадение, Ли, — возразил Дерфи с усмешкой. — Ты, должно быть, ходишь за мной по пятам с тех пор, как узнал, что я собираюсь строить дорогу через Кердален.
Соломон вновь выпустил облачко дыма; он вел себя невозмутимо и сдержанно.
Тед Дерфи не смог бы отрицать, что он смущается в присутствии Соломона Ли и даже, возможно, побаивается смотреть в глаза этому человеку. В конце концов, его собственный опыт в строительстве железных дорог был невелик. Теда считали всего-навсего выскочкой, который впервые задумал крупное дело. Несмотря на то что его партнерами были опытные строители, вложение столь больших средств сильно беспокоило его. Тед чувствовал себя неуютно, сидя рядом с известным железнодорожным магнатом, по одному знаку которого воротилы с нью-йоркской биржи уничтожали целые предприятия.