Огненные сердца - Страница 67

— Будь послушной девочкой хотя бы раз в жизни.

Что-то во взгляде Ченса подсказало ей: у него нет ни малейшего намерения прекращать их связь. Напротив, он решил тут же попытаться вновь соблазнить ее.

Дженна повернулась к нему спиной, чувствуя нарастающий гнев. Похоже, над этим человеком ей никогда не одержать верх. Выйдя из ванной, она наверняка окажется более уязвимой, чем сейчас.

С упрямой решимостью Дженна скрестила руки на груди и решила, что не будет обращать ни малейшего внимания на его прикосновения — этому ей следовало научиться еще раньше. Если Ченс считает, что он способен вновь завлечь ее в постель и заставить обо всем забыть, то он ошибается.

Он намыливал ее спину и плечи размеренными движениями, которые успокаивали Дженну, заставляя ее расслабиться. Вскоре она прикрыла глаза и отдалась его ласкам. Воспоминания о спорах исчезли, словно их и не было. Дженна немедленно забыла о своем решении.

Руки Ченса скользнули вниз по ее груди и животу. Дженна забыла обо всем на свете, словно его ласки и поцелуи были колдовством. Время тянулось, как во сне, пока Ченс не поставил ее на ноги. Ошеломленная, покорная, Дженна позволила вытереть ее. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Ченс взял ее на руки, заставляя задуматься, сможет ли она когда-нибудь устоять перед ним. Рядом с Ченсом Дженна впервые чувствовала себя женщиной.

Позабыв о своих обещаниях, она обвила длинными, стройными ногами его сильные бедра, приподнимаясь навстречу ему. Она вся отдалась ему, как и он ей — не только телом, но и душой. Сейчас между ними существовало только неукротимое желание. Помимо его ничего не изменилось, но этого было достаточно. Желание говорило в них, когда слов оказывалось недостаточно. Оно выстроило мост над бурными водами. И когда желание вновь сломало преграду, разделяющую их, они затихли в объятиях — в этот момент им хватало просто прикосновений друг к другу.

Некоторое время спустя Дженна прислушивалась к ровному, спокойному дыханию Ченса и поняла, что он заснул. Она закрыла глаза и стала думать только о его близости, о тепле и силе его тела, одновременно вспоминая прежние встречи и впитывая каждое ощущение так, чтобы никогда не забыть его. Только время могло сказать, к чему приведет их обоюдная страсть, а пока бороться с нею было бесполезно. Так девушка не может расстаться с любимым платьем до тех пор, пока на нем не поползут нитки и надеть его будет уже невозможно.

«Там не за что было удержаться, я едва стоял на ногах, чувствуя, как руки и ноги замерзают все сильнее. Хотел бы я знать, как это удается ему! Он прохаживался с невозмутимым видом, словно в жаркий июльский день. Откуда в нем эта сила?»

«Сынок, этой работе научиться легко, если, конечно, ты хочешь выжить и закончить учебу. Большинство аварий происходят при сцеплении грузовых вагонов. Ночная работа на станции особенно опасна».

«Я сцеплю этот буфер, папа. Дай мне попробовать самому — я хочу научиться…»

«Нет, в другой раз, Ченс. Здесь скользко и темно, как в преисподней. Я справлюсь с этим сам. Стой рядом и будь готов подать сигнал машинисту».

«Черт, какой холод! Ледяной дождь пробирается под куртку, морозит плечи… Лучше бы мама не дожидалась Рождества, чтобы подарить мне тот вязаный свитер. А папа работает так, словно не замечает холода, — хотел бы я быть таким, как он!

Что? Что такое?!

Папа, тормоза ослабли! Выходи оттуда! Папа!»

Ченс проснулся: только что он с поразительной ясностью увидел, как его отца раздавило между двумя грузовыми вагонами — увидел выступающее сломанное ребро, кровь, последний проблеск жизни в его глазах. Он вновь пережил ужас, увидев умирающего отца, — так, словно все случилось только что.

Медленно, как из паутины, он выбрался из сна и обнаружил, что находится в темной комнате.

Дженна села рядом с ним и положила руку на его плечо, сонно спросив:

— Ченс, что случилось?

— Ничего… просто сон.

Ченс чувствовал смертельную усталость, как всегда бывало после этого сна-воспоминания. Отстранившись от Дженны, он зажег лампу. Тусклый желтый свет не смог прогнать кошмарное видение, но слегка приглушил его.

Дженна встала рядом, обнимая Ченса.

— Ты не хочешь рассказать мне о нем?

Ченс чувствовал себя так же, как ребенок, которому приснились чудовища, но в голосе Дженны звучали сочувствие и понимание. Казалось, Дженна готова принять на себя его боль. Ченс обнял ее, чувствуя, как крепнет между ними связь. Они легли, не разжимая объятий.

— Мне снилась ночь, когда погиб мой отец. Кажется, в последнее время я слишком часто вспоминал о нем.

Дженна положила голову ему на грудь, перебирая жесткие черные волосы.

— Расскажи мне о нем, Ченс, — шепотом попросила она. — Вы с ним были похожи?

Ченс устремил взгляд в потолок.

— Мне говорили, что я очень похож на него, но самому мне судить трудно. Если хочешь, спроси у моей матери.

— Где она?

— Здесь, в Кердалене. Содержит пансион в Байярде.

Дженна еле заметно вздрогнула и напряглась.

— В Байярде?

— Да.

Долгое время тишину в комнате нарушало только тиканье часов.

— Теперь понятно, зачем дедушка отправился туда. И ты знал об этом.

— Он надеялся найти то, что когда-то потерял. Мне не захотелось говорить тебе об этом.

— Но что все это значит? — спросила Дженна. — Они любили друг друга? Расскажи мне обо всем, Ченс. Я знаю, как погиб твой отец, но что было с тобой? Почему ты оказался рядом?

Ченс никогда не доверял подробности смерти отца никому, кроме матери и Делани, главным образом потому, что эти подробности были слишком страшными. Но теперь все случившееся настолько живо воскресло в его памяти, что он чувствовал необходимость поделиться с Дженной, и наконец поддался ее уговорам и рассказал, что произошло на станции той трагической ночью… как он работал на путях вместе с отцом и как в одну секунду изменилась вся жизнь их семьи.